Поиск:
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


Статьи

ДЕКОНСТРУКЦИЯ:



ДЕКОНСТРУКЦИЯ - - критика метафизического способа мышления от Платона до Гуссерля и Рикера, основанного на понимании бытия как присутствия, данности, абсолютной полноты смысла и т. д. Термин Д. предложен Деррида как перевод гуссерлевского "Abbau" и хайдеггеровского "Destruktion". Как явствует из самого слова, Д. сочетает негативное и разрушительное "де" с подчеркивающим преемственность, непрерывность, "генеалогическую деривацию" "кон". Д. не является актом индивидуального творчества или воли, а провоцируется самой "природой" метафизического способа мышления. Отсюда двойственность Д. как стратегии: будучи внутри, находиться вне с целью преодоления метафизики. В этом смысле Д. предполагает Д. самого метода, в той мере, в какой последний строится на внеположенности исследователя к объекту исследования. Д. не является методом и в смысле стандартных научных процедур или правил. Д. не есть критика в общепринятом или же в кантовском смысле. Как поясняет Деррида, критика для Канта связана с теорией суждения и с ситуацией выбора. При критике необходимо сделать выбор, принять решение: это предельная ситуация. Хотя Д. также оперирует понятием предела, но, в отличие от кантовского понимания, этот предел не представляет из себя нечто неделимое. В Д. речь идет о "неразрешимости" предела, границы. Д. не представляет собой и анализ - предприятие по расчленению, разборке какого-то целого на отдельные далее неразложимые элементы, поскольку "эти ценности, равно как и анализ, сами суть некие философемы, подлежащие деконструкции". Этот ряд негативных определений говорит о том, что Д. означает также Д. позитивного и негативного. Скорее, следовало бы говорить о Д. как о "неразрешимости". В общем, Д. "является" утвердительной "наукой" в смысле "веселой науки" Ницше. В полном соответствии с этой "веселой наукой" Д. можно было бы определить как де Конструкцию. Понятие "Abbau" используется Гуссерлем для достижения структурных и исторических априори донаучного, дорефлексивного мира и трансцендентальной эгологической структуры. Хайдеггеровское понятие "Destruktion", по определению, не метафизично, поскольку предполагает ретрогрессию, возвращение назад к нечто, что в принципе никак не представлено, а конструируется в самом процессе возвращения назад. Объединяет понятия "Abbau", "Destruktion" с Д. то, что они обозначают операцию, которая применяется к "архитектуре" основных понятий западной метафизики, а также нацелены на ее преодоление. Но в отличие от "Abbau" и "Destruktion" Д. для обоснования и преодоления метафизической традиции использует ресурсы, которые являются не позитивными, а негативными составляющими этой традиции. В этом смысле Д. является более радикальной стратегией. Иначе говоря, первоначальные априори, которых пытается достичь Д., не принадлежат к "грамматике" и "лексике" метафизической концептуальности. Второе отличие заключается в самой идее преодоления метафизики. Прежде всего, преодоление вовсе не означает простого выхождения за пределы метафизики. Кроме того, надо иметь в виду, что, говоря о преодолении, мы со относимся с языком, который, по определению, метафизичен. С другой стороны, преодоление в строгом смысле предполагает преодоление границ, т. е. фиксированность границ того, что преодолевается (о преодолении собственно мы можем говорить только в отношении границ). Поэтому деконструктивное преодоление представляет собой не что иное, как смещение границ, всегда исторически обусловленных. Вопрос о преодолении метафизики решается на границах, и всегда стратегически. Преодоление метафизики не означает операцию перехода из внутренней области метафизики к внешней, поскольку Д. предполагает деконструкцию метафизической оппозиции внутреннего и внешнего. Но благодаря работе, проделанной на границе, внутренняя область метафизики преобразуется, и преодоление производится так, что нигде не присутствует в качестве свершившегося факта. Как говорит Деррида, "при завершении определенной работы, даже понятие... преодоления может стать сомнительным". По причине сомнительности или даже оперативности границ метафизика оказывается самонетождественной, каждый раз другой метафизикой. С этой т. зр. понятны высказывания Деррида о том, что строго метафизических понятий и метафизической системы не существует - метафизической системы как самотождественности, со строго определенными границами, с началом и концом, как то имел в виду Хайдеггер. К тому же надо заметить, что Д. представляет собой операцию, имманентную деконструируемым текстам или дискурсам. Т. о., преодоление метафизики означает прежде всего расшатывание. смещение границ метафизики, в результате чего открывается бесконечное поле деятельности. "То, что я хочу подчеркнуть, состоит лишь в том, что преодоление философии заключается не в том, чтобы перевернуть очередную страницу философии (что чаще всего означает плохое философствование), а в том, чтобы продолжить определенным образом читать философов" (Деррида). Д. критикует метафизическую традицию по нескольким направлениям. Во-первых, это критика метафизики как метафизики присутствия. Матрицей западной метафизической системы было определение "бытия как присутствия". "Все названия основы, начала, центра всегда обозначали инвариант присутствия: сущность, существование, субстанция, субъект, трансцендентность, сознание, Бог, человек и т. д." (Деррида). Симптоматичным является то, что все эти основания всегда были связаны с привилегированным положением голоса, который наиболее близок к телу, неотделим от него. Этот симптом Деррида обозначает как лого-фоноцентризм. Во-вторых, метафизическая традиция является мышлением в оппозициях. Согласно Деррида, стандартная метафизическая практика объясняет мир, используя бинарную оппозицию, один из терминов которой занимает приоритетную позицию. Второй термин бинарной оппозиции обычно рассматривается как вторичный, производный. Именно посредством стратегии оппозиции и приоритета метафизическое мышление репрессирует все то, что подрывает все ее основополагающие принципы. В самом деле, основополагающие понятия метафизики - присутствие, тождество, речь, сознание и т. д. - являются следами репрессированных вторичных терминов, таких как отсутствие, различие, письмо, тело и т. д. Задача Д. заключается не в реставрации ущемленного термина, а в выяснении причин и условий возможности (и невозможности) такой практики. Последнее сопровождается введением "неразрешимостей", объясняющих условия возможности такой метафизической практики. В-третьих, метафизичность западной философии проявляется в "вульгарном" понимании времени, истории. История мыслится как определенная линейная структура, определенная логическая схема. Метафизичность философии, по мысли Деррида, состоит в утверждении привилегии настоящего времени, в утверждении господства "теперь", обеспечивающего примыкание к традиции, которая смыкает греческую метафизику присутствия и современную метафизику присутствия как самосознания. История метафизики - это "вульгарная" концепция времени, поскольку время по самой сути своей метафизично. "Привилегия третьего лица настоящего времени изъявительного наклонения показывает здесь все свое историческое значение. Сущее, присутствие, теперь, субстанция, сущность связаны во всех своих смыслах с формой причастия настоящего времени. И переход к субстантиву... предполагает обращение к третьему лицу" (Деррида). Объектом Д. обычно являются метафизические системы, философские дискурсы. (С метафизикой Деррида отождествляет всю европейскую культурную традицию.) Но дело в том, что Д. не имеет дело с понятиями, со словами, теоретическими размышлениями. Д. не имеет никакого отношения к содержанию текстов или дискурсов. Д. направлена против структур, определяющих нормы текстуальных или дискурсивных практик. Речь идет о том, чтобы отыскать неформулируемые, "наивные" предпосылки, конституирующие само философствование, "наивные" предпосылки, подразумеваемые самой системой философии. "Наивность", о которой говорит Деррида, представляет собой "наивность" философского дискурса, самого философствования. "Наивности", конституирующие этот дискурс, нельзя "вычислить" логическими, лингвистическими или семиотическими средствами разрешения. Было бы неверно назвать эти "наивности" логическими противоречиями, поскольку, как известно, любое противоречие предполагает диалектическое или иное разрешение. "Наивность", о которой говорит Деррида, в принципе никогда не может быть разрешена, но в то же время обусловливает желаемые результаты текстуальной организации философии. Т. о , Д. анализирует "наивности", которые именно в силу собственной "неразрешимости" обусловливают возможность философского дискурса как такового. Задача формулируется следующим образом: "...исследовать философский текст в его формальной структуре, в его риторической организации, специфику и разнообразие его текстуальных типов, различные модели его производства и экспозиции, а также пространство mises en scene философского текста, его синтаксис" (Деррида). В результате исследования процесса формального структурирования философского текста, а также практики риторической организации и дискурсивной экспозиции открывается новое пространство противоречий, которые конституируют философию. Последние в определенном смысле внеположны философии и не конструируются как противоречия в строгом смысле, поскольку самой философией это пространство противоречий не тематизируется: они составляют неформулируемый и не мыслимый синтаксис текстуального производства. Множество примеров приводит Деррида из философской практики. Платон в письме осуждает письмо. Ф. де Соссюр определяет объект структурной лингвистики в соответствии с принципом различия и в то же время осуждает письмо как угрозу непосредственности речи. Восхождение к феноменологически очищенному сознанию сопровождается использованием метафоры письма. Говоря об идеальной объективности геометрических фигур и математических языков, Гуссерль допускает принципиально важный для традиционализации смысла этой объективности акт записи, инскрипции, письма. Хайдеггер, с одной стороны, говорит о том, что забвение онтико-онтологического различия предшествует бытию, а с другой стороны, бытие для него - "абсолютное означаемое". В труде "О грамматологии" Деррида разводит желание самого Руссо и результаты действительного описания, чистота девственного начала всегда инфицирована различием. Т. о., все, что в описании начала оказывается более первоначальным, изгоняется во вторичность, производность. Систематическое выявление противоречий, конфликтов, парадоксов, конституирующих философский дискурс, показывает, что метафизические понятия и дискурсивные системы всегда подрываются противоречиями и гетерогенностями, которые философский дискурс не принимает во внимание: во-первых, потому, что, строго говоря, они не являются противоречиями, т. е. не относятся к порядку логической разрешимости, во-вторых, потому, что регулируемая концептуальная экономия, по определению, должна избегать их. Противоречия становятся достаточно очевидными, если мы доводим до логического конца процесс концептуализации. В случае с Руссо, Деррида следующим образом формулирует эту процедуру: "Текст Руссо всегда необходимо рассматривать как сложную и многоуровневую структуру, в нем определенные утверждения следует прочитать как интерпретации других утверждений, которые мы, до определенного момента и с определенными предосторожностями, можем прочитать иначе. Руссо говорит А, далее по причинам, которые мы должны определить, он интерпретирует А в В. А, будучи уже интерпретацией, переинтерпретируется в В Признав это, мы можем, не отходя от текста Руссо, изолировать А от его интерпретации в В и обнаружить возможности и ресурсы, принадлежащие в действительности к тексту Руссо, но им самим не используемые... которые, по вполне законным мотивам, он предпочитает отсечь..." (Деррида). Из истории философии известны два варианта разрешения противоречий философского дискурса, которые собственно и анализирует Деррида. Романтизм разрешает противоречия через их взаимоуничтожение. Процесс разрешения сводится к нейтрализации. Д. не ограничивается нейтрализацией. Прежде всего потому, что оппозиции не симметричны. Как поясняет Деррида, в философской оппозиции мы имеем дело не с мирным сосуществованием, а с иерархической структурой, где одна сторона властвует над другой. Во-вторых, нейтрализация остается на уровне структуры оппозиции, т е. она не выходит за пределы структуры. В-третьих, нейтрализация означает признание негативной стороны противоречия, в результате чего не рассматривается положительная сторона. "Нейтральность, в сущности, негативна. это негативное обличье трансгресии суверенности. Суверенность не нейтральна, даже если в своем дискурсе она нейтрализует все противоречия или оппозиции классической логики. Нейтрализация совершается в познании и в синтаксисе письма, но она соответствует трансгрессивному и суверенному утверждению. Суверенная операция не довольствуется нейтрализацией классических оппозиций в дискурсе, она попирает в "опыте" (понимаемом мажорно) закон или запреты, составляющие систему вместе с дискурсом и даже вместе с работой нейтрализации" (Деррида). Гегелевский вариант разрешения противоречия осуществляется через "снятие". Тезис и антитезис как противоположности снимаются в синтезисе. Д. же объясняет противоречия философского дискурса через "неразрешимости". Последние обнаруживаются при анализе специфической организации этих противоречий. Словарь "неразрешимостей" достаточно обширен: differance, след, дополнительность, итеративность, фармакон, гимен и т. д. Речь идет об открытом ряде "неразрешимостей". Деррида выделяет несколько характеристик "неразрешимостей". Во-первых, "неразрешимости" не принадлежат к порядку философского дискурса, поскольку они его объясняют. "...Неразрешимые высказывания есть высказывания, которые ни аналитически, ни дедуктивно не выводимы из этих аксиом, не находятся в противоречии с ними, ни истинны, ни ложны в отношении с ними. Tertium datur без синтезиса" (Деррида). Во-вторых, Деррида говорит об экономической природе "неразрешимостей", в частности, differance. "Неразрешимости" организовывают и регулируют игру противоречий, различных конфликтующих возможностей. В-третьих, производство "неразрешимостей" нацелено на нечто вне деконструируемого текста или дискурса. Однако определение Д. как имманентной тексту операции не предполагает его тематическую или формальную закрытость. Именно в силу того, что "неразрешимости" как структурные возможности метафизического дискурса сами неразрешимы. Общая стратегия Д. связывается с двумя основными ходами. Первый шаг заключается в переворачивании, второй - в реконструкции. Переворачивание - структурно необходимый шаг, поскольку простая нейтрализация бинарной оппозиции предполагает иерархическую структуру В результате деконструируемая область остается незатронутой. Переворачивание не значит и установление нового иерархического порядка. "Не просто отменить всякую иерархию, ведь анархия всегда лишь упрочивает существующий строй, метафизическую иерархию; не изменить или поменять местами термины определенной иерархии, но преобразовать саму структуру иерархии" (Деррида). Второй шаг заключается в реконструкции иерархии предикатов или понятий и их обобщении. На этом этапе происходит реставрация репрессированных ресурсов и возможностей понятий, и в результате их обобщения новые понятия прививаются к привилегированным традиционным понятиям первой фазы переворачивания. Дело в том, что новые привилегированные понятия перевернутой концептуальной иерархии являются фантомными образами репрессированных, тех, что находятся по ту сторону метафизического дискурса. Поэтому Д. не останавливается на этом. Только посредством прививки к именам новых привилегированных понятий тех значений и смыслов, репрессиями которых они являются, можно сказать, что Д. произведена. В результате второго шага производятся понятия, которые в рамках метафизического дискурса не мыслились и не формулировались. В качестве примера воспользуемся понятием "архи-письма". Письмо традиционно мыслится в бинарной оппозиции письмо - речь. Поскольку, как было сказано, оппозиция предполагает иерархию, следовательно, наблюдается приоритет речи над письмом. В результате первого шага извлекаются редуцированные предикативные возможности, которые были ограничены данной концептуальной структурой (в данном случае, структурой речи и письма). На втором этапе эти редуцированные предикативные возможности обобщаются и прививаются к письму, в результате чего мы имеем архиписьмо. Но почему прививка производится к письму? Ведь вполне вероятно, что внутри концептуальной структуры речи и письма были репрессированы не только предикативные возможности письма, но и речи. На самом деле, в результате первого шага Д. извлекаются редуцированные возможности и ресурсы не только и не столько письма, но всего порядка концептуальной структуры. Деррида называет несколько причин. Во-первых, причина историческая. Хотя слово "письмо", используемое для обозначения редуцированных предикативных возможностей, имеет совершенно отличный от них смысл, оно тем не менее привлекается, поскольку находится в сущностной связи с ними. В полном соответствии со смыслом "кон" в Д. сохраняется связь с традиционной структурой. И в то же время внутри традиционной структуры производится что-то новое. Вторая причина заключается в самом характере традиционной структуры оппозиции. Как уже было сказано, оппозиция предполагает определенное насилие, действие по репрессии второго члена, в данном случае письма. Исходя из этого, Д. предпринимается как противодействие. Если в традиционной структуре насилию, репрессии подвергается письмо, то Д. как противодействие использует именно письмо для обозначения редуцированных предикативных возможностей и ресурсов концептуальной структуры. В этом смысле Д. является диссимметрическим предприятием. "Архиписьмо, чью необходимость и концептуальную новизну я хотел бы подчеркнуть и очертить здесь, я продолжаю называть письмом лишь потому, что оно существенным образом связно с вульгарным понятием письма. Это последнее смогло исторически закрепиться только в силу сокрытия архиписьма, в силу вожделения к речи, вытесняющей свое иное и своего двойника и стремящейся устранить свое различие. Если я все же продолжаю называть это различие письмом, то лишь потому, что под воздействием исторической репрессии письму, в силу его положения, выпало на долю обозначать самое огромное различие. Оно угрожало желанию живой речи в непосредственной близости к ней, оно взламывало живую речь изнутри и с самого начала" (Деррида). Т. о., Д. характеризуется "двойным жестом". Деррида часто говорит о "двойной науке", "двойном письме". Надо заметить, что речь не идет о хронологической последовательности. Два шага Д. - переворачивание и реконструкция - производятся одновременно, что в то же время сохраняет различие между ними. Деррида определяет отношение между этими двумя шагами в терминах хиазматического удвоения, или пересечения. Как говорит Деррида, форма хиазма ? является не символом неизвестного, а скорее напоминает своего рода вилку, распутье, причем одна линия пересекает другую и идет дальше, что предполагает сохранение различия между двумя движениями в силу их диссимметрической коммуникации. Д. западной метафизической традиции имеет своим следствием разработку нового типа философствования, нового типа взаимоотношений между философией и другими науками. Отношение философии и других наук традиционно строилось в терминах своего другого. Философия всегда представлялась на вершине пирамиды знания. Как инстанция закона, философия "как бы должна была осуществлять контроль, обзор, надзор над всеми теми науками и отраслями знания, которые располагались у ее подножия". Но при этом положении дел философия сама низводит себя до ничто. Чтобы преобразовать такой тип отношения между философией и другими науками, необходимо, как говорит Деррида, вертикальную структуру заменить на горизонтальную, чтобы философия находилась в тесном взаимоотношении с другими науками. "На протяжении двух последних столетий много говорилось о смерти Бога, о смерти философии... с моей точки зрения, это связано с описанной мной структурой, когда (философия)... по сути обрекается на смерть. Но, меняя структуру, мы могли бы оставить за философией право на жизнь, мы могли бы сохранить философию" (Деррида). Д. философии, западной метафизической традиции означает также Д. тех политических и институциональных структур, которые обосновываются в философских системах и которые нормируют нашу практическую жизнь. "В соответствии с законами своей логики она (Д.) подвергает критике не только внутреннее строение философем, одновременно семантическое и формальное, но и то, что ему ошибочно приписывается в качестве его внешнего существования, его внешних условий реализации: исторических форм его педагогики, экономических и политических структур этого института" (Деррида). Именно поэтому Д. не отделяет себя от политико-институциональной проблематики и ищет "новые способы установления ответственности, исследования тех кодов, которые были восприняты от этики и политики". Т. о., Д., вопрошая внутренние "противоречия" философского дискурса, конструирует "неразрешимости", являющиеся одновременно условиями возможности и невозможности философских жестов и тем. Д. не просто разрушает метафизические структуры, а реконструирует те невозможности - возможности внутри философского дискурса, на которых эти структуры, возможность их логически последовательного развертывания и структурирования покоятся. Т. X. Керимов
Похожие на ДЕКОНСТРУКЦИЯ слова / понятия:

ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО
ДЕЛЬ ВЕККИО (DEL VECHIO) ГИОРГИО
ДЕЛЕГИРОВАНИЕ ПОЛНМОЧИЙ
ДЕЛЕГИТИМАЦИЯ
ДЕЛЕНИЕ
ДЕЛЬФИЙСКИЙ ОРАКУЛ
ДЕЛИЧ ФРИДРИХ
ДЕЛО
ДЕЛО СОВЕСТИ
ДЕЛЬП (DELP) АЛЬФРЕД